В России стартовала реализация программы «Цифровая экономика», утвержденной президентом РФ Владимиром Путиным летом 2017 года. В августе состоялось первое «установочное» заседание подкомиссии по цифровой экономике Правительственной комиссии по использованию информационных технологий для улучшения качества жизни и условий ведения предпринимательской деятельности (1).
По итогам второго заседания Правительственной комиссии по использованию информационных технологий для улучшения качества жизни и условий ведения предпринимательской деятельности (протокол от 18 декабря 2017 г. № 2) утверждены и опубликованы 9 января 2018г. планы мероприятий по направлениям программы «Цифровая экономика Российской Федерации» (2):
- «Нормативное регулирование»
- «Формирование исследовательских компетенций и технологических заделов»
- «Информационная инфраструктура»
- «Информационная безопасность»
Не остаются в стороне и вопросы «цифровизации» в нефтегазовой отрасли. В декабре 2017 г. второй номер «Дайджест НЕФТЕГАЗ» вышел под заголовком «Цифровая трансформация нефтегазовой отрасли: популярный миф или объективная реальность?» (3).
Обзор публикации
На вопрос «что же такое цифровая экономика?» дайджест НЕФТЕГАЗ дает ответ – «система, в которой данные в цифровой форме являются ключевым фактором производства и в которой обеспечено эффективное взаимодействие, включая трансграничное, бизнеса, научно-образовательного сообщества, государства и граждан».
Таким образом, выделяются два ключевых аспекта – повышенная роль цифровых данных в производстве и во взаимодействии бизнеса-науки-государства-граждан.
Среди задач внедрения информационных технологий выделяется сбор, передача, хранение, обеспечение доступа, обработка, интерпретация и защита огромного массива данных, принятие на их основе управленческих решений, контроль над их исполнением.
Часть публикации посвящена передовым направлениям, таким как Big Data или Интернет вещей (Blockchain обойден стороной).
Вместе с тем, если пропустить обозреваемые в общем и целом передовые направления, то применительно к нефтегазовой отрасли рассматриваются вполне традиционные направления: оцифровка нефтедобычи, умные скважины, автоматизация переработки – все это привычные направления применения информационных технологий (ИТ), которые можно выразить устоявшимся и известным с середины XX века термином – автоматизация.
В определении автоматизации ключевая роль традиционно отводится высвобождению человека из процессов формирования и передачи информации и данных. Однако именно таким целям отвечают рассматриваемые примеры использования ИТ в нефтегазовой отрасли.
Цифровая экономика и автоматизация
Необходимо отметить, что развитие понятия «цифровая экономика» само по себе не лишено смысла. Хотя точное определение до сих пор остается дискуссионным, можно попытаться определить основные отличия традиционных подходов к автоматизации и более глобального понятия «цифровая экономика».
Оба направления относятся к наращиванию роли информационных технологий, однако качественное отличие формируется в глубине их применения. Автоматизация, как более традиционный метод, включает информационные технологии «внутрь производства», тем самым снижая себестоимость производителя. При этом бизнес-модель остается без изменений – извлечение прибыли за счет реализации продукции (выпущенной, в том числе, с применением ИТ). Цифровая же экономика является следствием все большего внедрения ИТ до момента качественного изменения бизнеса, когда становиться возможным зарабатывать непосредственно на/в информационных технологиях. Вследствие наращивания уровня применения информационных технологий происходит трансформация бизнес-модели предприятия от реализации продукции к сфере оказания услуг с применением ИТ, в состав которых входит выпускаемая продукция.
Цифровая экономика в нефтегазовой отрасли
Если же попытаться рассмотреть цели цифровой экономики (а не автоматизации) применительно к нефтегазовой отрасли, то может возникнуть и ряд концептуальных вопросов. Не вступают ли в противоречие сами понятия «цифровая экономика» и «нефтегазовая отрасль»?
Первое, что необходимо обозначить применительно к нефтегазовой отрасли в новой парадигме – нефть/газ/энергоресурс в цифровой экономике не являются конечным продуктом сами по себе. В старой логике ответственность поставщика заканчивается в момент передачи ресурса и получения оплаты. В этом случае автоматизация облегчает внутренние процессы производителя, снижает его себестоимость, что может отразиться на потребителе за счет снижения цены. Цифровая же экономика должна идти дальше – применение ИТ должно формировать ценности для покупателя, т.е. осуществляется коммерциализация (монетизация) применения ИТ. В этом случае производитель должен расширять зону ответственности и проникать в потребности покупателя, тем самым продавая не сырье, а, как вариант, конечный результат использования этого сырья. Применение ИТ и открывает возможности для такого взаимопроникновения. При этом «умная скважина» и другие примеры автоматизации никак не затрагивают потребителя топлива и являются инструментами сугубо внутренней себестоимости производителя.
В своем классическом определении нефтегазовая отрасль – добыча, переработка, транспортировка, складирование и продажа полезного природного ископаемого, – не может вписаться в концепцию цифровой экономики. Переход на цифровую экономику в этом случае означает формирование принципиально новой сферы услуг, новых цепочек создания добавленной стоимости и ценообразования. Но насколько актуальны и реализуемы такие задачи для современной российской нефтегазовой отрасли?
Выводы
Если убрать несколько популярных терминов в рассматриваемой публикации, то вместо перехода от сырьевой экономики к цифровой рассматриваются вопросы автоматизации все той же сырьевой экономики, что само по себе тоже является полезным. Тогда разговоры о цифровой экономике всего лишь дань новым веяньям, а наращивание автоматизации процессов в нефтегазовой отрасли идет свои чередом по мере развития технологий. Если же действительно стоит задача всерьез рассмотреть цели цифровой экономики для нефтегазовой отрасли, то необходима принципиальная смена круга обсуждаемых вопросов – вместо обзора технологий автоматизации необходима дискуссия о переосмыслении целей, задач и ценностей функционирования нефтегазовой отрасли в новых реалиях всеобщей цифровизации.
Наш взгляд на цели нефтегазовой отрасли и ТЭК в целом
Роль и место нефтегазовой отрасли в цифровой экономике достаточно дискуссионны. Однако можно попытаться обозначить в общих чертах основные направления развития топливно-энергетического комплекса (ТЭК) в новых реалиях. Следуя логике перехода от поставки продукции в сторону оказания услуг, новыми задачами могут стать услуги комплексного энергообеспечения – поставка (и выработка) необходимого количества энергии в интересах конечного потребителя. Применение ИТ в этом направлении позволяет создать более гибкие условия поставок, например, за счет оперативного обмена цифровыми данными между поставщиком и потребителем энергоресурсов. Ситуация, при которой поставщик энергоресурсов ведет переговоры о поставке на условиях «лимитов», «недоборов/переборов», «минимального объема партии», «заявок на изменение объемов» и т.д., в перспективе перестанет существовать. В конкурентном преимуществе окажутся поставщики, которые смогут максимально гибко отвечать потребностям покупателей энергоресурсов, при этом оптимизировать риски производства, связанные с неравномерностью потребления (возможно, за счет двустороннего обмена данными с потребителями и другими участниками рынка энергоресурсов).
Так, например, оперативный обмен данными с исключением человеческого фактора, напрямую с приборов учета (в местах производства, транспортировки, хранения и потребления), позволяет создать прозрачный рынок спроса и предложения и определить рыночную стоимость энергоресурса в текущих условиях без взаимных подозрений в манипуляциях ценами/спросом/запасами и т.д. Технология «блокчейн» для участников такого рынка позволяет создать инструмент «гарантирующего поставщика» или «оператора товарных поставок», при котором гарантируются транзакции по взаиморасчетам между поставщиком и потребителем.
В электроэнергетике одним из последних примеров может послужить «виртуальная электростанция» Next Pool (4), основной принцип которой заключается именно в прозрачном обмене данными о текущем потреблении, генерации, рыночных индексах и нагрузке сети.
Мы предприняли попытку рассмотреть лишь основные отличия традиционных подходов к ИТ и более глубоких структурных изменений в условиях «всеобщей цифровизации». Тема цифровой трансформации не может сводиться только к наращиванию степени автоматизации производственных процессов и требует более широкой дискуссии. Продолжение следует…